В этой части леса было очень тихо. И здесь мало кто бывал.
Наверное потому что роща у медленной реки была слишком сумрачной, чтобы радовать Квалинести, привыкших в солнцу и свету.
Танталас стремился к одиночеству, и это место было как раз тем, чего ему сейчас так не хватало. Юный Полуэльф сидел на большом камне, прижав к себе колени и обхватив их руками, и следил за неспешным течением большой и глубокой реки. От неё веяло прохладой. Приятной прохладой, не такой, какую он в последнее время ощущал от тех, кого считал родичами и соотечественниками.
Сегодня ему впервые сказали это прямо, в лицо. "Полукровка, бастард... Чужак".
Раньше Танталас был слишком мал, чтобы понять, что значат странные взгляды, которые эльфы бросали на него порой слишком часто. Но в нём текла человеческая кровь, и он повзрослел раньше своих сверстников-эльфов. И теперь он понял.
После такого понимания признание, которое он собирался сегодня сделать самой прекрасной девушке на свете, не имело смысла.
"Кто я такой, чтобы говорить ей о своих чувствах? Как я вообще мог думать?.. Невообразимый дурак!"
Днём раньше он попросил Лоранталасу прийти в их любимую берёзовую рощу. Она, конечно же, догадывалась, зачем. Девушка была слишком проницательна, а Танталас никогда не умел как следует лукавить.
"И теперь я сбежал, как самый последний трус! Но что я могу сказать ей? Только то, что заставит её страдать и чего ей слышать не нужно. Нет, пусть считает меня трусом и лжецом. Так будет лучше для нас обоих".
Танталас зло пнул прибрежный камень, и тот с тихим всплеском упал в воду, разбивая на множество маленьких кусочков отражение печального и искажённого душевной мукой юного лица.